Диверсия [= Федеральное дело] - Андрей Ильин

Что же мне остается?

Лечь — и помереть. Или…

Или найти возможность влиять на развитие ситуации. Без посредников. Лично самому.

Вот такая безумная, ну или на грани безумия, мысль! Похоже, я договорился, то есть додумался — до точки!

Как одиночка может управлять политическими процессами целого государства? Государство не горшок с борщом, поставленный на огонь: захотел — прибавил жару, захотел — убавил, захотел — пересолил, захотел — недосолил. Да и я не шеф-повар.

И тем не менее! Нельзя отбрасывать идею, сколь бы сумасшедшей она ни представлялась, не обдумав ее до того со всех возможных сторон. Так нас учили мыслить и так я всегда мыслил. В безумном повороте сюжета подчас скрывается гораздо больше здравого смысла, чем в самом обдуманном и логически обоснованном ходе.

Странное противоречие получается — они, саккумулировав необходимую информацию и проконсультировавшись, уверен, с сотней самых разнопрофильных специалистов, решили, что влиять на политические процессы и даже конкретные события в конкретной стране возможно. А я, располагая той же информацией, — посчитал, что нет.

А в чем разница-то?

Их много, а я один? Так с точки зрения использования информации это несущественно. Времена переписчиков бумаг и курьеров, где количество работников имело решающее значение, прошли. Передовые технологии, в том числе компьютер, ксерокс, факс и прочая оргтехника, уравняли возможности одиночки и тысяч. Здесь я по возможностям ничем не отличаюсь от них.

Деньги? Деньги, конечно, нужны. Но их я раздобуду столько, сколько нужно. И когда нужно. Этому искусству — извлечению требуемых сумм из воздуха — я за время своей работы в должности Резидента обучился в совершенстве. Тут я даже в более выгодном положении, чем они. Мне их у государства и банкиров выпрашивать не надо. Они их мне сами дадут.

Что еще?

Пожалуй, все. Все прочее — легко одолимые частности.

А нет ли у меня, в сравнении с ними, преимуществ? Сколь бы нелепой ни казалась эта мысль. Ну-ка, подумаем, пораскинем мозгами…

А ведь есть!

И в первую очередь то, которое я считал главным недостатком. Я один! И значит, за все отвечаю один. Лично сам! И все решения принимаю — тоже сам! Без согласований и увязок с мнением и рекомендациями вышестоящего начальства. И, значит, остановить меня, и выследить меня, и схватить меня за руку гораздо сложнее, чем их, с их громоздким трудноподчиненным механизмом исполнителей, помощников и советчиков. У меня эти самые руки развязаны. И свободны для действия.

А еще? Есть и еще.

Я знаю территорию, на которой разворачивается действие, лучше их. Много лучше их. Это моя территория Это мои люди, психологию которых я усваивал с детства. А для них они непонятные, загадочные чужаки. Здесь я хозяин, здесь я царь и бог. А они оккупанты. Для них каждый шаг — риск и напряжение. Не подкинут ли под каблук мину? Не стрельнут ли из-за угла? Не придумают ли еще какой гадости? Здесь они не могут действовать в полную силу и без оглядки. А я могу! Потому что это моя страна! Потому что я и есть тот самый партизан.

Значит, шансы на победу есть?

Есть.

Значит, «Вперед. В атаку. Марш-марш»?

Значит, в атаку.

А чтобы гарантированно одолеть противника, я перехвачу из его рук его же оружие. Чтобы уравнять наши шансы. Чтобы крушить его с помощью его же тяжелых, умопомрачительного калибра пушек. Раз у меня своих нет.

Может быть, именно это имел в виду мой бывший подопечный и бывший Большой Начальник, который толковал о драке? Может быть, именно это он пытался объяснить мне?

— Вот что, Александр Анатольевич, дайте мне на экран папку «Сценарий».

— Зачем она вам?

— Почитать. Не одну же мне с утра до вечера периодику листать. Что-то и для души хочется.

— Это как угодно. У каждого свои литературные пристрастия…

Час за часом, день за днем я самым тщательным образом штудировал «Сценарий». Каждую из трех тысяч семисот пятидесяти машинописных страниц. В каждом ее пункте.

Я читал эти страницы и раньше. Но раньше меня интересовала только фактическая сторона дела. Кто, когда, с кем, при каких обстоятельствах встречался или должен был встречаться. Теперь я искал нечто иное. Я искал рычаги управления, с помощью которых можно перекраивать общество под свои лекала и с помощью которых можно управлять этим обществом. Я искал методологию. Не что делать, а каким образом это делать.

И я находил ответы на многие свои вопросы. Я находил эти рычаги. Их было множество. На все случаи общественно-политической жизни.

Но все они, как отдельно взятая войсковая часть, оставались лишь небольшим фрагментом армейского резерва, сконцентрированного на направлениях главного удара. Таких стратегических направлений было три.

Первое. Формирование общественного мнения, управление и манипулирование этим общественным мнением в зависимости от поставленных целей и задач.

Второе. Подбор и расстановка кадров. (Вот уж действительно прав был наш великий кормчий — «Кадры решают все».)

Третье. Организация событий в избранной стране. Опять-таки в зависимости от того, каких результатов и как скоро вы желаете достичь.

Три кита, на которых ничего не стоит, но которые совместными усилиями способны разрушить все.

Удивительно, как немного надо, чтобы заставить миллионы и миллионы людей подчиняться чужой воле. Заставить их разрушать собственный дом, не задумываясь, убивать и покорно умирать.

Стадный инстинкт.

Ведомые на веревочке вожаки.

И брошенные в центр стада камни.

Теперь я знаю ниточки, за которые дергает свои куклы кукловод. Теперь я тоже попробую их подергать. Но совсем в другом направлении. В обратном направлении. От кукол — к кукловоду. И посмотрю, как ему это понравится.

Если, конечно, они эти ниточки раньше времени не обрубят. Вместе с моими руками…

Глава 55

Я очень долго готовился к следующему своему шагу. Я переделал за несколько месяцев столько черновой подготовительной работы, сколько не умудрялся делать за иной год. Я недосыпал сутками и недоедал килограммами. Я измотался морально и физически, прежде чем смог произнести итоговую, к которой так долго шел, фразу:

— Переодевайтесь. Александр Анатольевич.

— Во что?

— Вот в это. В спецовку телефонного монтера. Мы выезжаем на линию. Устранять аварии согласно заявкам населения.

— Значит, опять машина? — упал духом Александр Анатольевич, прижившийся в очередной съемной квартире.

— Опять.

— Зачем?

— Затем, что на этот раз, предполагаю, нас будут ловить с утроенным усердием. И не какие-нибудь за тридевять земель импортные электронщики, а наши, доморощенные пинкертоны, которым до запеленгованного телефона добраться — только пять автобусных остановок проехать.

— Снова говяжьи туши? Снова холодильник?

— Нет. На этот раз машина профильная — аварийная, городской телефонной сети, со специальной раскраской и со всеми необходимыми причиндалами. Фургон на базе «ЗИЛа». Еле нашел подходящий.

— А тогда мы кто?

— А мы бригада аварийщиков. Устраняющая разрывы и прочие повреждения в сети. Кстати, ради такого случая произвожу вас сразу в ремонтника шестого разряда. Заметьте, без экзаменов и бюрократических проволочек. Цените. И получайте удостоверение.

— Когда выезжаем?

— Как только вызов получим Фургон передвижной телефонной мастерской излишних удобств не предлагал. Грязный стол, грязная скамейка, грязный топчан и пара шкафов в углах. Там же в шкафу один стационарный компьютер, пара миниатюрных «ноутбуков» и факс.

— Лучше бы в холодильник, — заключил осмотр Александр Анатольевич.

— Может, и лучше, но приметней К тому же нам не требуется теперь возить с собой столько техники, сколько мы возили раньше.

— Надо порошка купить и вымыть здесь все как следует. А лучше покрасить, — предложил Александр Анатольевич, мазнув пальцем по стенам.

— А вот этого как раз не надо Ни мыть. Ни красить. Ни даже подметать. Это лишнее. Все должно оставаться как есть. То есть натурально. Максимально приближенно к быту настоящих, обслуживающих телефонные линии монтеров. А у них там, поверьте мне на слово, стерильностью не пахнет. Потому как это не дом для них, а только рабочее место.

— Что же мне, с грязи лопнуть?

— Можете надеть под робу крахмальное белье. И менять каждые два часа.

Первый выезд. Первое подключение. На этот раз «шкафы» я не закрывал и провода я не маскировал. На этот раз я действовал легально.

— Подключился! — орал я что есть мочи. — Проверь сигнал!

— Есть сигнал!

Давно известно, чем больше навязываешь себя постороннему вниманию, тем меньше тебя замечают и запоминают.

— Тогда порядок.